Что можно узнать о жителях южной столицы Кузбасса на полигоне твердых бытовых отходов

В Новокузнецке живет более 560 тыс. человек. Горожане производят около 150 тыс. тонн бытовых отходов в год. Весь этот поток проходит через завод «ЭкоЛэнд». Здесь что-то перерабатывается, что-то уничтожается без вреда для окружающей среды. Мусорные конвейеры автоматически отбирают полезное сырье, но без ручного труда все равно машины пока не справляются. Как по качеству и количеству отходов составляется портрет потребителя, узнал корреспондент РП.

Свалка без запаха

На полигоне взрослый человек играет в кубики. Только каждый весит примерно тонну, и двигать их надо с помощью бульдозера. Кубики ложатся рядами, из рядов выстраиваются стены, штабели. Масштабы колоссальные — прессованные, стянутые проволокой тюки отходов тянутся вдаль.

– Потом, когда слой будет полностью сформирован, мы это все засыплем мелким мусором. Чтобы ни щелочки не пропало зря. Утрамбуем. И только после этого изолируем глиной, — объясняет директор завода «ЭкоЛэнд» Евгений Комаров. — А сверху будет новый пласт мусора. Как слоеный пирог. Стараемся максимально использовать пространство при максимальной безопасности захоронения.

Новокузнецкий «ЭкоЛэнд» — полигон твердых бытовых отходов. Здесь выстроен весь цикл по обращению с отходами — от приема мусора до сортировки, сбору вторсырья и безопасной утилизации.

– Таких предприятий в России — меньше одного процента, — уверен Евгений Комаров. — В подавляющем большинстве городов мусор просто валят в кучу. Недаром слово «свалка» появилось. В лучшем случае — трамбуют бульдозером. А потом закапывают. У нас все иначе.

– Почему нет запаха? Я ждал, что там, куда привозят весь городской мусор, будет невозможно дышать.

– Запах обычно издает не сам мусор, а та жижа, которая в нем скапливается. Замечали когда-нибудь, что именно образуется на дне в давно не выброшенном мусорном ведре? Это называется «фильтрат». На обычной свалке его очень много. А у нас — нет.

– За счет чего?

– Во-первых, у нас мусор переработан. Во-вторых, полигон застелен геомембраной. Это синтетическая ткань, которая не позволяет утекать фильтрату в почву, в подземные воды. У нас — видите, внизу, у озера синеют гаражи? Это немецкие очистные сооружения. Туда весь фильтрат с полигона стекает в виде жидкой маслянистой суспензии, в которой в 1000 раз превышаются все показатели по тяжелым металлам, по ядам. И там, в тех самых синих гаражах идет очистка этого фильтрата до качества питьевой воды. Единственная в России установка. Мы потратили колоссальные деньги, но я могу без зазрения совести сказать: у меня сброс идеальный. Все проверки проходим. В любой день любая комиссия приедет, вниз к ручью проводим, дадим попить водичку.

Коллекция умных машин

Экскурсия начинается от проходной, где каждый мусоровоз взвешивают. «ЭкоЛэнд» строили с прицелом на максимальную выборку вторичного сырья. Потому что новокузнечане выбрасывают тонны полезных ресурсов. Одна из установок заточена исключительно на разрывание мусорных пакетов, через нее мусор проходит первым.

– Как наш завод можно представить себе в упрощенном виде? Это транспортерная лента, по которой едет городской мусор. Вдоль нее — автоматы для выборки всего полезного. Вокруг транспортерной ленты стоят женщины в спецовках.

– Автоматизировано, говорите?

– Это участок контроля. После того, как весь поток прошел через машины для сортировки, людям остается только навести финальные штрихи.

Цикл переработки начинается с разгрузки мусоровоза. На приемной площадке мусор разбирают и грубо откидывают в сторону самые крупные, негабаритные отходы.

На этом же этапе сотрудники завода вручную отбирают крупное вторичное сырье. Например, кто-то выкинул коробку из-под холодильника. Картон сразу отложат в сторону. А потом за дело берутся автоматы.


Директор завода «ЭкоЛэнд» Евгений Комаров. Фото: Павел Лавров / «Русская планета»

«Отделитель черных металлов» (тоже дословный перевод немецкого названия станка) — второй в технологической цепочке.

Автомат устроен просто: над конвейером — мощный магнит. Мусор едет, все, что магнитится, притягивается к потолку и время от времени стряхивается в отдельный желоб.

«Вихретоковый магнитный сепаратор цветных металлов» — штука куда более сложная с технической точки зрения.

Банка алюминиевая едет по конвейеру, попадает в электрический вихрь, скидывается с ленты и падает в отдельный отсек.

Внизу, под крутыми лесенками и галереями технологических переходов виден участок сортировки. Дежурный вручную направляет потоки цветных металлов. Проволоку — отдельно. Пивные банки — отдельно, полиметаллические вещи — отдельно.

– А знаете, где много оказалось алюминия? — улыбается Комаров. — В мягких пакетиках из-под кошачьего корма. Это почти стопроцентный алюминий с тонкой пленкой краски.

Оставшийся без металла мусор идет на сепараторы. Это почти сито. Все, что тоньше 8 мм, сито ссыпает вниз. Так с конвейера удаляется большая часть мусора, из которого уже ничего полезного не достать. Под сепараторами стоит грузовик, в который непрерывным потоком сыплется мусорная каша. Пищевые отходы практически полностью отсеиваются на этом сите. А крупный мусор едет дальше.

Оказывается, уже изобретен аппарат, который может выловить любой пластик из общего потока. Полиэтилен — тоже ценное сырье, даже если это использованные пакеты или пластиковые бутылки.

– В этом сортировочном аппарате стоит датчик, умеющий узнавать материал, а чуть позже, ниже по течению конвейера — пневматическая труба. Опознали пластик — из трубы воздухом дунули и сдули его с конвейера, — объясняет технологию директор «ЭкоЛэнда».

Заключительный штрих — машина, которая умеет узнавать и отделять из общего потока всю макулатуру. Дальше по конвейерной ленте едет так называемый пустой мусор, в котором не осталось ничего полезного. Его уже не жалко пропустить через пресс. И в сжатом, утрамбованном виде отправить на захоронение.

 

Что расскажет о нас мусор

– Сколько полезного люди выбрасывают на помойку? В процентном соотношении?

– Надо договориться о терминах. Что считать полезным? Вторичное сырье, на которое есть спрос? Сегодня это металл, пластик, макулатура. Это около 20% от общего количества бытовых отходов.

На складе вторсырья отдельными штабелями стоят упаковки с прессованным пластиком, кубы металлолома ощерились ржавой проволокой, из которой выбиваются еще узнаваемые предметы — то железный водопроводный кран, то старая батарея отопления. Тонна алюминия выглядит как пестрая мозаика из-за ярких этикеток пивных банок.

– Кому нужен мусор?

– Металл идет в переплавку, это понятно. Пластик вообще штука универсальная. Многое сейчас научились делать из отходов нефтяного производства. Синтепон производят из переработанного пластика. Вот ваша шерстяная кофта — и в ней наверняка есть около 5% бывших полиэтиленовых бутылок.

– В нашей стране не очень много предприятий, которые не просто закапывают мусор, а пытаются его отсортировать и максимально использовать вторично.

– Это бизнес. На чем зарабатывает обычный мусороперерабатывающий завод? На тарифе. На том, что население платит за вывоз и утилизацию мусора. В России практически нет предприятий, подобных нашему. А в Европе можно подсмотреть те или иные технологии, а вот экономические решения — не получится. Там совсем другая система. Там существуют дотации на государственном уровне, там за каждую спасенную из мусора тонну вторсырья предприятие получает от казны деньги. Это в корне меняет себестоимость всей цепочки. Не бывает одинакового мусора. А значит, не бывает одинаковых решений для переработки.

– Мусор — разный?

– И его морфология зависит от культуры населения. От достатка. Даже больше того — от района города, от дня недели. В субботу много алюминиевой банки. В выходные больше становится пластиковых бутылок.

– Новокузнечане пиво пьют?

– Да. А вот по будням новокузнечане практически не притрагиваются к алкоголю. По районам города, если анализировать, самый мусорный — Центральный. Больше всего упаковки идет именно оттуда. Чаще люди по магазинам ходят, больше денег тратят. А вот из Орджоникидзевского района идет много стекла и макулатуры.

– А зачем это анализировать? Зачем считать, следить, к чему такая подробная статистика?

– Наш завод спроектирован так, что он справляется именно с новокузнецким мусором. Вот те же мешки. — Комаров показывает на рычащий «разрыватель пакетов», мы как раз проходим мимо этого крупного агрегата. — Его проектировали специально для нас. В Европе не завязывают мусор в пакеты, это чисто российская традиция. В Новосибирске выбрасывают на свалку больше алюминия, там мощность аппарата по сортировке банок должна быть больше. А в Красноярске горожане предпочитают напитки в стеклотаре, там нужна линия по сбору стекла.

– В детективах пишут: о человеке можно многое понять по тому, что он выбрасывает. А что можно понять о нашем городе, если посмотреть на мусор?

– Можно проанализировать, — кивает Комаров. — За последний год кризис начал сказываться. Стало меньше стекла. Меньше пластиковой тары. Меньше картона. При этом пищевых отходов — как было, так и есть. Меньше стало именно упаковки. Но это связано не с тем, что люди стали меньше потреблять. Молоко. Раньше люди покупали больше бутылочного и тетра-пака, а теперь чаще берут разливное и пакетированное, например. Количество молока не поменялось при этом. То есть нельзя сказать, что стал новокузнечанин жить хуже. Он стал жить рачительнее, бережливее. Меняется структура потребления. Бездумности не стало. Но банок икры в Новый год меньше выбрасывать не стали. Праздник есть праздник. На праздниках не экономят.

Автор: Павел Лавров

Ссылка на источник